• Главная • Рассказы об Австралии • Другие города • По русскому Северу • Унежма • Малошуйский музей народного быта • Люди и судьбы • Разное •


.

~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ И.М. Ульянов ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~

Полное собрание сочинений в двух томах. Версия для сайта Страна Наоборот (раздел Унежма)

 

Страна Помория или Северная вольница

_____________________________________________________

Глава VI

 Остров чудес

..

 Соловецкие острова расположены в Белом море, при входе в Онежскую губу. В архипелаг входит шесть островов, площадь которых 300 кв.км. Самый большой из них – Соловецкий. Рельеф островов – ледникового происхождения, для них характерны многочисленные холмы, в понижениях – озера и болота. Высшая точка Соловецкого острова – гора Голгофа. На островах более пятисот пресноводных озер, часть которых соединена искусственными каналами. Климат Соловков отличается от климата других районов Беломорья. Несмотря на близость Полярного круга, средняя температура самого холодного месяца, февраля, –11 градусов, а средняя годовая +0,5 градусов. Такой своеобразный микроклимат определяется островным положением, деятельностью циклонов, защитной ролью рельефа и леса.

Соловецкие острова (Соловки) всем русским людям известны. История Соловков начинается с ХV века. До этого времени, как писали монахи, постоянно никто не жил «страха ради, морские нужа». Но поморы хорошо знали эти благодатные острова с лесами и озерами. Воды, омывающие острова, всегда были богаты рыбой и морским зверем. Издавна на островах велись прибыльные промыслы. Узнали об этих островах монахи Герман и Савватий, и в 1429 году поселились там.

«Робинзоны» вдвоем шесть лет жили у Секирной горы, но вынуждены были из-за голода уехать на материк. В 1436 году Савватий умер в Сороке, а Герман встретился с Зосимой, тоже новгородским монахом, и они опять поехали на острова.

Зосима считается основателем Соловецкого монастыря. Он выбрал для кремля место в гавани Благополучия, собрал небольшую братию, устроил необходимое жилье. Поморы не хотели отдавать монахам острова, и между ними стали происходить столкновения. Жители Поморья грозились прогнать незваных. Об этом монахи писали: «Многажды приходяше людие болярстий рабы и населницы хотяши место разорити и нас изгнати». В то время на Карельском и Поморском берегу уже были русские селения – Унежма, Сума, Шуя, Кемь, Сорока. Там же сообщается, что жили в Беломорье «лопи, вдалее же каяне да мурмане», т.е. саамы, финны и норвежцы. Соловки и все Поморье принадлежало Новгороду, новгородским боярам Борецким и другим знатным феодалам.

Отправился Зосима в Новгород просить грамоту на владение островом. Пришел к богатому терему Марфы Борецкой, но та не пожелала с ним разговаривать, велела прогнать со двора. «Но Зосима не покинул Новгород, он пошел к другим боярам, которые встретили его ласково, накормили и напоили. Предание рассказывает, что Марфа спохватилась, велела разыскать соловецкого монаха, а затем устроила пир и пригласила на него Зосиму. Зосима добился своего, вернулся не с пустыми руками, а с драгоценной грамотой: отдала монастырю посадница не только острова, но и Сумскую и Кемскую волости. А произошло это в 1450 году.

В гавани Благополучия, на узком перешейке между морем и Святым озером, расположен кремль Соловецкого монастыря, окруженный толстыми стенами циклопической кладки из диких камней-валунов весом до шести-семи тонн. Стены монастыря начали строиться в 1584 году по плану монаха Трифона. Возводились они двадцать лет. Протяженность стен 510 сажен, высота 5–6, ширина 3 сажени (сажень равна 2,13 м). Имеет кремль форму пятиугольника, по всем пяти углам стоят круглые конусовидные башни с амбразурами для пушек.

Монастырь был важным стратегическим пунктом на Белом море. Архитектурный ансамбль Соловецкого кремля формировался в течение нескольких столетий. Успенский собор с Трапезной и Келарской палатами построен в 1552–1557 годах новгородцем Игнатием Салкой, Преображенский собор в 1558–1566 годах. В более позднее время строилась Благовещенская надвратная церковь, жилье, хозяйственные корпуса и другие постройки.

Монастырь рос и хорошел, расширялись его владения. В ХVI веке увеличивается население в возникших на Поморском берегу селениях. В 1539 году монастырь получил во владение реку Шижню и деревню Сухой Наволок с «небольшими волостками», остров с варницами и три сенокосных обжи, в 1548 году – волостку Вирму, в 1550–1555 годах ему были пожалованы значительная часть волости Сумы и две деревни Колежмы – «деревня на устье Колежмы (реки), да деревня Колежма ж». В последующие годы пожалования продолжались. В 1591 году за строительство Сумского острога, крепости в Соловках и другие ратные дела царь Федор Иванович отдал монастырю волостки Нюхчу и Унежму. В той же грамоте подтверждается законность прежних пожалований.

В начале ХVII века, в 1613 году, последовало новое пожалование: на этот раз была полностью отдана Соловецкому монастырю волость Шуя Карельская. В 1635 году, согласно грамоте, выданной царем Михаилом, «Вся Керетская волость вместе с людишками переходит во владение Соловецкого монастыря». В Каргопольской земле вотчина монастыря простиралась по реке Онеге на Турчасовский стан и Пияльское усолье. На Северной Двине монастырю принадлежала Красноборская вотчина, рыбаки Лямицкого берега тоже платили дань Соловецкому монастырю.

Не стеснялся могущественный монастырь потеснить и более слабого собрата. Торговались соловецкие и кожеозерские монахи из-за волостки Кушереки и Соловецкий монастырь перекупил ее.

Московские царские грамоты неизменно подтверждали особое «наше призрение», потому что он, монастырь, «безвотчинный и заморский». И сами монахи плакались в грамотах: «Монастырь – место невотчинное, пашенных земель нет, разве что соль продадут, тем и запас всякой на монастырь купят и тем питаются». Явно лукавили монахи! В ХVIII веке вотчина монастыря составляла 1640 кв. верст земли и 5 тысяч душ крестьян. Так Соловецкий монастырь, место «невотчинное», стал хозяином Поморья, властелином большого края.

Монастырь – это община людей одного пола, уединявшихся для «благочестивой» жизни, решивших строго соблюдать предписания церкви. Поступая в монахи, люди давали обещание жить в бедности, послушании и безбрачии. Они уходили из семьи, принимали новое имя, надевали особую одежду и посвящали себя «служению богу», то есть много времени проводили в молитве, ограничивали себя в питании, занимались «богоугодными» делами – строили храмы, проповедовали христианскую веру, и т.п. Согласно учению церкви, таким путем можно было «спасти душу» – обрести вечное блаженство в загробном мире, попасть в рай. Правительство покровительствовало монастырям, давало им привилегии и льготы: освобождало от повинностей, закрепляло за монастырями земли и крестьян, предоставляло самостоятельность в управлении и суде. Считалось, что молитва монахов – людей, принявших «ангельский лик» – более угодна богу, чем молитва обыкновенных людей – мирян. Многие богатые и знатные люди, включая самого царя, давали монастырям щедрые вклады: земли, деньги, различные ценности, с тем чтобы монахи молили бога и «за здравие» вкладчиков, и «за упокой» их души после смерти.

В монастыри шли самые разные люди – от князей и бояр до холопов и бродяг. Одни – чтобы постом и молитвой искупить свои грехи, другие – чтобы не платить податей, жить более спокойно и обеспеченно, третьи – чтобы сделать карьеру, получить высокую духовную должность, четвертые – чтобы избежать наказания. Монастыри являлись прибежищем для преступников. Небезызвестный Г. Штаден писал: «Если кто разбойничал, убивал и грабил, а потом с добром и деньгами бежал в монастырь, то в монастыре он был свободен от преследования». Считалось, что злодей, постригшийся в монахи, навсегда порвал со своим прошлым и судьей ему будет сам бог. Состав монашеской братии всегда был пестрый, социально и морально неоднородный. Добропорядочных, честных, искавших в монастырях утешения, было немного. В большинстве монахи были людьми своекорыстными, лживыми, жестокими, стоящими ниже трудовой крестьянской массы.

В монастырях, как и в мирской жизни, не было равенства. Господствующее положение занимали игумен (глава монастыря), келарь (заведующий хозяйством), казначеи, приказчики, ведавшие различными хозяйственными службами (солеварением, скотными дворами, рыбной ловлей). Рядовые монахи обслуживали «старшую братию», выполняли внутримонастырские работы. В бесправном, угнетенном положении находились послушники – лица, готовящиеся принять монашество. Трудники, богомольцы, крестьяне приходили в монастырь в надежде получить милость от бога. Они рубили лес, заготавливали дрова и сено, ловили рыбу, строили здания, убирали камни, корчевали пни, выполняли самые тяжелые и опасные работы. Монахи беззастенчиво эксплуатировали эту даровую рабочую силу, строили на даровой силе свое благополучие. Старшие монахи вели праздную жизнь. Царь Иван IV так описывал по­рядки в Кирилло-Белозерском монастыре: «Монахи едят да пьют что в миру... постилы, коврижки и прочие изысканные кушанья, братства нет и в по­мине – боярин по-старому боярин, а холоп по-старому холоп».

Монастыри стремились эксплуатировать не только стекавшихся к ним людей, но и крестьянское население. Монахи нередко захватывали у крестьян сельскохозяйственные и промысловые угодья, особенно тогда, когда им приходилось иметь дело не с целой общиной, а с отдельными крестьянами. Они силой сгоняли прежних владельцев с освоенных ими участков, давали чиновникам взятку, и те оформляли документы на право владения этими угодьями. Так разными способами монастыри приобретали промысловые тони, землю, сенокосы, превращаясь в крупнейших землевладельцев. Помимо Соловецкого, наиболее энергично вели наступление на крестьян Поморья Николо-Карельский монастырь, находящийся у устья Северной Двины, Антониев-Сийский – в 90 верстах от Холмогор, Кирилло-Белозерский – в 110 верстах от Вологды.

В Соловецком монастыре производилось все необходимое для нужд братии. Это было настоящее натуральное хозяйство, образцовое хозяйство. Тут были целые заводы: салотопенный, свечной, гончарный, кирпичный, лесопильный, кожевенный, мукомольная мельница, сапожная, портняжная, иконная, серебряных дел, малярная, столярная, слесарная, переплетная, корзинная, санная, колесная, экипажная мастерские; кузница, смолокурня и другие заведения. Имелось обширное молочное хозяйство и конный завод. Лугов было 20 тысяч десятин, сена накашивали по 50 тысяч пудов. Привозилось на остров только то, что нельзя было производить: зерно, сахар, крупа, чай. Использовались монастырем и технические новшества: был построен сухой док, сооружена электростанция. Монастырь владел четырьмя пароходами и несколькими парусниками. Капитал его год от году рос и в 1900 году составлял пол миллиона рублей, а все имущество оценивалось в 10 миллионов рублей.     

После падения Новгорода, когда Поморье перешло во владение Московского государства, Соловецкий монастырь стал как бы «государством в государстве», со своей территорией, своим административным, судебным и налоговым аппаратом, ему были доверены сбор податей и пошлин. Для выполнения этих обязанностей монастырь имел в Суме, Сороке, Шуе, Кеми, Онеге, Архангельске, Холмогорах, а также в Вологде, Новгороде, Москве, а потом и в Петербурге постоянные подворья.

Монастырь рос и хорошел. Возникали церкви, расчищали лес под луга и пастбища, прокладывали дороги, появилась дамба через пролив между островами. Все это изумляло приезжающих на Соловки. Слава у Соловков была огромная. Паломничество на Соловки совершали очень многие и среди них вождь крестьянского восстания молодой Степан Разин. Богомольны шли по дорогам с котомками, в лаптях, христорадничали под окнами, кое-как добирались до Сумы или Архангельска, а там их сажали на пароходы, везли, кормили – и умножалась слава монастыря-добродетеля. В XIX веке за лето Соловки посещало до 20 тысяч человек. Одни «кружечные сборы» доходили до ста тысяч рублей в год.

Сами монахи не могли бы превратить этот скупой северный клочок земли в «остров чудес» (тем более, что их в монастыре было не более четырехсот человек), если бы не трудники, которых постоянно в монастыре жило до тысячи человек. Трудники – это крестьяне, которые по обету или по воле родителей шли работать на «Зосиму и Савватия». А обет давался по каждому поводу: за спасение на море, выздоровление ребенка или жены и др. Вот и благодарили «угодников» крестьяне своим трудом, ведь кроме рук у бедняка ничего не было. Руками крестьян-трудников, в основном жителей Поморья, создавались «чудеса» на острове: кремль, храмы и церкви, дамба, сухой док, каналы, пашни, сенокосы и многое другое.

Построенный трудом сотен и тысяч крестьян чудо-кремль благородно суров. Тут частица  России, блестящая страница в истории русского инженерного искусства и архитектуры.

Соловецкий монастырь считался первоклассным, имел свой устав и подчинялся непосредственно Синоду – высшей духовной власти в России.

На Севере, где ничего не дается даром, приходилось трудиться не покладая рук, не было монахов, разжиревших от безделья. Да и монахами были в основном крестьяне-поморы, самой жизнью приученные к работе. Многие крестьяне, спасаясь от непосильных налогов, бросали свои дома и уходили либо в монастырь, либо в другие места. В писцовых книгах ХVI–ХVII веков перечисляются десятки «запустевших деревень». Писцы отмечали, что они запустели от «государевых податей», «от государьского правежа».

Немало было в Беломорье монастырских земель, но жадным монахам все было мало. Хитростью, обманом, насилием они старались обобрать крестьян и заставить их работать на монастырь. Нелегким был труд беломорских крестьян, и еще безрадостнее жизнь. За неуплату податей и налогов монахи жестоко наказывали. Сохранилось предписание высшего духовного лица Соловецкого монастыря о применении экзекуций: «Монаху Дионисию отправиться в Шую Карельскую, схватить там крестьянина Андрея Еремеева, заковать в цепи и скована привезти на монастырский двор, бив палками и плетьми, пока не заплатит подати монастырю».

Закабалив людей, монастырь подчинил своему влиянию и многочисленные промыслы, которыми издавна занимались беломорские крестьяне: рыбный, зверобойный, слюдяной, солеваренный, железный, жемчужный. В первую очередь монахи прибрали к рукам семужный промысел. Это выражалось в том, что каждая десятая выловленная семужина должна быть отдана монастырю. В дальнейшем такой порядок перешел на все виды промыслов. Монахи получали богатые семужные тони путем правительственных пожалований и пожертвований сначала на Поморском и Карельском берегу, а в середине ХV века проникли на Кольский полуостров. «За морем в Умбе реке... старец же бе тамо, Фотей имянем, с содельниками своя, ловяще рьбу на монастырь», – так писали монахи.

Не осталось без внимания монастыря и солеварение. Мелкое крестьянское хозяйство не могло конкурировать с крупным, которое развил монастырь. Это привело к поглощению мелких крестьянских варниц. В течение ХVI века монастырь скупил или получил их в виде пожертвований почти по всему побережью. В монастырских солеварнях работала беломорская беднота – «казаки» и «бобыли». Соль в древней Руси – товар недешевый, и на соли росло монастырское богатство. В XVI веке монастырь продавал шесть тысяч пудов соли в год, а в ХVII – до ста тридцати тысяч. Монастырские суда везли ее по Северной Двине и Онеге в Вологду и Каргополь, а оттуда – в Москву, Ярославль, Углич, Кострому. Обратно к Белому морю везли хлеб и продукты. Соль и хлеб давали большую прибыль.

Еще один выгодный промысел – слюдяной. Начиная с ХII века жители Керетской волости, где залегает слюда, добывали и продавали ее. Побывавший здесь в ХVI веке немец-опричник Г. Штаден писал: «Люди кормятся там от стекла, которое добывается из земли. Оно разрывается на тонкие листы, а потом из него делают окна: на русском языке это называется слюда». На московских рынках она получила название мусковит (от слова Москва, Московия). Ее охотно покупали не только местные богачи, но и иностранные купцы.  Соловецкий монастырь, пользуясь своим особым политическим и тер­риториальным положением, стал постепенно прибирать к рукам Керетскую волость и добычу слюды. В 1635 году согласно грамоте, дарованной царем Михаилом, «...вся Керетская волость вместе с людишками переходит во владение Соловецкого монастыря». Уже в 1670–1679 годах количество обработанного мусковита доходит до 130 пудов в год. Лучшая слюда – больше аршина (71 см) в длину – шла на царскую десятину, а остальная монастырю. Доход от слюды был немалый, пуд ее ценился от 15 до 150 рублей. На эти деньги можно было купить большую деревню вместе с «людишками». Высокая цена не смущала богатых покупателей: засветились царские и боярские терема прозрачными оконцами. Потребность в слюде увеличивалась, монастырь расширял ее добычу. В ХVIII веке разработка мусковита шла на 24 участках.

Начало ХVII века было временем «великой смуты». Но, победив интервентов, народ поверил в свои силы и не захотел больше мириться с феодальным гнетом. Почти целое столетие не прекращались народные волнения, зажженные восстанием Болотникова и вылившиеся во второй половине века в крестьянскую войну под руководством Степана Разина. Не много найдется в истории периодов, которые до такой степени были насыщены драматизмом народной борьбы. Во второй половине ХVII века отголоски крестьянской войны докатились до Беломорья. Прямым продолжением ее на Севере является Соловецкое восстание восстание монахов, поддержанное крестьянами, работными людьми, холопами, казаками. Это была своеобразная форма протеста значительных слоев крестьянства против феодальной эксплуатации, вылившаяся в «раскол». Раскольники боролись против всяких церковных реформ, отстаивали основы древнего благочестия против реформ Никона.

Выдающийся церковный деятель того времени, патриарх всея Руси Никон, в миру Никита Минов (1605–1681), через год после принятия патриаршего сана, в 1656 году, приступил к реформированию богослужения на греческий лад – исправление церковных книг и обрядов с целью укрепления церковной организации. Реформы Никона, помимо укрепления церкви, преследовали далеко идущую политическую цель: сближение русских церковных обрядов с обрядами православных церквей, создавали условия для объединения православных государств вокруг Москвы.  Человек железной воли и безграничного честолюбия, Никон не останавливался ни перед чем для достижения поставленной цели. Свою деятельность на церковном поприще он начал в Соловецком монастыре, затем организовал Крестный монастырь в устье реки Онеги, на небезызвестном нам острове Кий. Получив высший духовный сан, Никон усердно и настойчиво стал проводить свою политику. Его реформы вызвали сопротивление значительной части русского духовенства. Многие верующие не признали Никоновских реформ: молились и проводили богослужение по-старому. Так в русской православной церкви появился раскол. Таким образом антифеодальная борьба облачалась в религиозную оболочку.

Многие раскольники обладали истинным мужеством и, будучи фанатиками, доходили до того, что выражали свой протест путем самосожжений. Раскольничество, в целом явление консервативное, нередко перерастало в антифеодальное движение масс. Искоренение раскола оказалось делом нелегким, и Никон, не любивший полумер, начал широкую кампанию не только против самих раскольников, но и против многих народных традиций и обычаев.

Не признав реформы Никона, монахи Соловецкого монастыря послали царю так называемую «Соловецкую челобитную». Ответная грамота гласила: «От противности недоумения и непослушания отстать». Московским воеводам, которых царь присылал в монастырь, монахи отвечали, что за «старую веру будут стоять насмерть». Мирные переговоры продолжались 13 лет. В то время патриарх Никон сделал попытку возвысить власть патриаршую над царской. Узнав об этом, соловецкие монахи стали оказывать еще большее сопротивление. Но царь Алексей Михайлович реформ Никона не отменил.

К взбунтовавшимся присоединились казаки, бежавшие на Север после разгрома восстания Стеньки Разина. Двое из них возглавили сооружение укреплений и оборону кремля. Узнав, что из Москвы на Суму движется вооруженная рать, монахи отослали на берег всех немощных и малодушных и решили обороняться до последнего. 7 марта 1669 года монастырь запер ворота и держался до 22 января 1677 года. Во время осады в монастыре оставалось 500 человек, 24 медных пушки, 22 железных, 20 пищалей, много порохового «зелья».

Каждое лето на остров приходила царская рать, а с наступлением хо­лодов возвращалась на материк ни с чем. Два военачальника пытались штурмом взять крепость, но безуспешно. Третьим воеводой был назначен Иван Мещеринов. В его распоряжение было дано 900 стрельцов, достаточное количество пушек, пищалей. Он начал осаду по всем правилам, окопался, построил батареи, начал рыть подкопы. Был проведен решительный приступ, но монахи отбили его. Положение войск было не из легких, и, может быть, пришлось бы долго стоять Мещеринову под стенами кремля в зимний холод и стужу, если бы не нашелся предатель среди братии, некий чернец Феоктист. Он сообщил Мещеринову, что под кладбищенской церковью, которая находится вне стен монастыря, есть подземный ход к Белой башне, которая почти не охраняется. По этому ходу тот провел стрельцов, которые перебили охрану и открыли Святые ворота. Осажденным не было спасения. Более семи лет продолжалась борьба монахов за «старую веру», известная под названием «соловецкое сидение».

 Население Беломорья глубоко сочувствовало монахам, и не без помощи крестьян они так долго продержались взаперти. Поморы систематически, особенно зимой, когда войска уходили, снабжали продуктами. Власти пытались заставить население Беломорья выступить против восставших, но напрасно, ведь у многих в монастыре были родственники, друзья, стрелять в которых они отказывались. В рыбацких селах ходили «листки» и «грамотки», призывавшие к борьбе за «старую веру», против никонианских порядков. Раскольничий писатель Симеон Денисов из Выговской пустыни написал «Историю о запоре и взятии Соловецкого монастыря», известную также под названием «История об отцех и страдальцех соловецких». В ней он рассказывает, что монахи, увидев среди ночи ворвавшихся стрельцов, затворились по кельям. Воевода в кельи не пошел – все же святое место. Он звал монахов выйти, обещав им ничего плохого не чинить. «Отцы же веру ямше (поверив) изыдоша на сретение с честными кресты и со святыми иконами. Сей же, забыв обещание, преступи и клятву». Жестоко расправился Мещеринов с монахами. Были убиты архимандрит, сотник, монахи, оборонявшие крепость, казаки. Казнь всем была суровая. Стрельцы Мещеринова полностью разграбили монастырь, а находилось в то время в казне тридцать тысяч серебром и медью. Впоследствии за разбой и грабеж Мещеринов был судим и сослан кончать свои дни в тот же Соловецкий монастырь.

Разгром Соловецкого восстания вызвал новые притеснения и новые стихийные волнения в Поморье, продолжавшиеся более десяти лет. К тому же надо добавить неурожай, пожары, и станет ясно, в каком бедственном положении находилось население Беломорья. И хотя соловецкие раскольники были уничтожены, раскол в северных краях не был ликвидирован. Через два десятка лет после Соловецких событий на реке Выг возник новый раскольничий монастырь – Выговская пустынь, в котором находилось до пятисот монахов. Кроме того, много раскольников укрывалось в суземах, необитаемых глухих лесных дебрях.

Соловецкий монастырь был не только проповедником христианства, но и государственной тюрьмой, местом заключения врагов самодержавия, крепостничества и церкви. Обязанности палача он выполнял около четырехсот лет, с 50-х годов ХVI до конца XIX века. Монастырская тюрьма на Соловках была самой древней, самой строгой, самой вместительной из всех монастырских тюрем. Она занимала исключительное по своему положению место. Это была секретная темница: сами цари направляли сюда опасных врагов своей власти. По жестокости режим Соловецкого острога не имел себе равных. В земляных ямах, крепостных казематах гноили, доводили до умопомешательства узников, список которых составляет свыше четырехсот человек. По своему внешнему виду Соловецкий монастырь напоминает Шлиссельбургскую и Петропавловскую крепости, но находился он на краю света, на острове, который две трети года окружен льдами и вовсе отрезан от мира.

До конца ХVIII века в монастыре не было специального тюремного помещения. Сначала местом заточения быта каменные мешки – ниши, сделанные в стене внутри башен для снарядов и пороха. Монастырские монахи превратили их в казематы. Они имели от двух до четырех аршин длины, от 1,5 до 3-х аршин высоты. Некоторые из них были так малы, что узник вынужден был спать в полусогнутом состоянии. В стене имелось одно окошечко с тремя рамами и двумя металлическими решетками, в камере было сыро, темно и холодно. Многих узников бросали в казематы скованными по рукам и ногам, с вырванными ноздрями и языками, иных приковывали к стене. Попавший в эту тюрьму погибал для общества и забывался миром. О нем никто ничего не мог узнать, никто не видел его слез, не слышал стонов и проклятий. Узникам Соловков не разрешалось подавать жалоб и прошений, на них не распространялась «милость» царей.

Помимо каменных мешков имелись земляные тюрьмы. Земляная тюрьма представляла собой вырытую в земле яму глубиной до двух метров, обложенную по стенам кирпичом и покрытую сверху дощатым настилом. Заключение в такую тюрьму значило присуждение к смертной казни. Узники земляных тюрем не видели солнца, не отличали дня и ночи, теряли счет времени. Такие тюрьмы существовали до 1758 года. В Соловецкую тюрьму ссылали «за велико важную вину», «за злодейственные поступки», «за непристойные его монашескому чину непорядочные поступки», «за явное его с женским полом грехопадение», «за раскол», и т.д. Как правило, ссылали в Соловецкий монастырь бессрочно, «до кончины живота», «навечно», «до исправления». Некоторые маялись в казематах по 15–25 лет и даже по 40.

Кроме узников, тут были люди «для строгого смирения». К каждому из них прикреплялся инок, он исправлял пороки подопечного и следил, чтобы тот не убежал из монастыря. Колодники и ссыльные не ели хлеб даром, их заставляли работать на самых опасных и тяжелых работах. Монастырь больше походил на крепость и тюрьму, чем на храм божий. По ночам ходили караулы. Особенно строго было в летнее время, когда приезжали богомольцы. Настоятель боялся, чтобы колодники не учинили бунт и не убежали с острова. Весной 1774 года на остров просочилось известие о крестьянской войне 1773–1775 годов, начались разговоры о Пугачеве. Слежка и охрана узников усилилась.

Первым узником соловецкой тюрьмы был игумен Троицкого монастыря Артемий, высланный «на смирение» в 1554 году, обвиненный в еретическом вольномыслии. Через четыре года сюда был заточен советник Ивана Грозного протопоп Сильвестр. При царе Федоре – Авраамий Палицын. Шесть лет в соловецкой ссылке пребывал сам «царь всея Руси» Семеон Бекбулатович – татарский царевич, хан города Касимова. За усердную службу царь разделил свою власть, сделав крещеного татарина царем всей Руси, сохранив за собой власть князя Московского. После смерти Ивана Грозного Семеон был пострижен в монахи, а 29 мая 1606 года Василий Шуйский приказал упрятать его в Соловецкий монастырь.

В ряду некогда великих и сильных, закончивших свою жизнь в Соловках, был Петр Андреевич Толстой, любимец Петра I, его ближайший сотрудник, сенатор, тот самый Толстой, который вывез из Италии царевича Алексея. До своего падения Толстой сам выдавал бумаги, по которым калечили, убивали, ссылали. В 1727 году было «велено Петра Толстого за многие его вины, лиша всех чинов и чести, послать в ссылку в Соловецким монастырь и с ним сына его Ивана». Причина ссылки Толстого и сына – борьба против восшествия на престол Петра II. Еще один сподвижник Петра, Василий Долгорукий, испытал арестантское житье на Соловках. «Жестокое государственное преступление», за которое он поплатился заточением, состояло в том, что он заставил злую и малообразованную Анну Иоановну подписать кондиции, ограничивающие власть императрицы Верховным Тайным Советом. Он был посажен в тот каземат, в котором сидели Толстые. В 1739 году следователи Бирона выявили новые «преступления» Долгорукого, его повторно судили и казнили.

Первые заключенные украинцы появляются в соловецкой тюрьме в ХVIII веке. Это был Захар Патока, его приговор гласил: «...вместо смертной казни вырезать язык и сослать в заточение навечно». В заточении в Соловецкой крепости был последний атаман Запорожской Сечи Петр Кальнишевский. Это храбрый воин, он доблестно сражался против крымских татар и турок в войне 1768–1774 года, был награжден высшими наградами России. 7 июня 1775 года Сечь Запорожская была разгромлена, а Кальнишевский, писарь и судья были арестованы и исчезли. Только спустя сто лет, в 1862 году, русский историк-народник П.С. Ефименко, находясь в ссылке в Ворзогорах, случайно узнал от крестьян этой деревни, что в конце ХVIII века в Соловецком монастыре был заточен какой-то кошевой атаман. Крестьяне рассказали, что атамана казаков выводили из камеры лишь три раза в году: на Пасху, Преображение и Рождество. В 1801 году ему, слепому, было даровано «прощение». Тогда ему было 110 лет.

В Соловецком монастыре содержался узник, о котором долгое время ничего не знали – ни фамилии, ни возраста, ни вины его. Только в 1781 году стал известен псевдоним узника – «бывший Пушкин». Он был заключен в «покой» под номером 19. Была составлена специальная инструкция по содержанию «бывшего Пушкина». Было приказано запереть его, никого не пускать к нему и не выпускать никуда. Теперь удалось установить, что «зашифрованный узник» был капитан Сергей Пушкин, приговоренный в 1772 году на «вечное заключение за приготовление инструмента для делания подложных банковских ассигнаций». Сергей Пушкин – прадед А.С. Пушкина по отцовской линии, и, как установлено, политический заключенный.

Соловецкий монастырь сыграл печальную роль не только в истории освободительного движения, но и религиозного. Он выполнял роль центральной тюрьмы Синода. Ни один «нераскаявшийся еретик» не вернулся с далекого беломорского острова. Сотни могил раскольников находились на особом кладбище, где хоронили богоотступников. Афанасий Белокопытов – раскольничий проповедник, нижегородец Григорий Дружинин, тоже раскольник, которого надлежало «бить живота», избежавший этого наказания ввиду помешательства – закончили жизнь в застенках Соловков.

В 1798 году под острог был приспособлен первый этаж иконописной палаты. Сейчас стало известно, что царь хотел заточить в эти мешки декабристов. Но летом 1826 года их стали отправлять в Сибирь и надобность в Соловках отпала, но работа по перестройке продолжалась. Было оборудовано 26 камер, а в 1837 году здание расширили за счет коридоров и комнат, которые занимала охрана. Побывавший в тюрьме на Соловках В.Я. Немирович-Данченко писал: «Эта сырая, каменная масса внутри сырой каменной стены переносит на несколько веков назад».

В XIX веке, как и в ХVIII, на Соловки ссылали без указания срока или «навечно». Есаул войска донского Евлампий Котельников просидел в остроге 28 лет, столько же – бывший игумен Израиль; Антон Дмитриев, крестьянин, «за оскорбление своего господина» – 58 лет. Но и это не рекорд. Крестьянин Вятской губернии Семен Шубин, «вечный узник», просидел в соловецкой тюрьме 63 года – с 1812 по 1875 год. Сидел он за старообрядчество. Побывали в Соловецкой тюрьме и дети. В нюне 1829 года сюда был заключен десятилетний казачий сын Иван Панасенко, в 1814 году был сослан в монастырь одиннадцатилетний грузинский мальчик Симонике Ломатадзе за участие в убийстве помещика.

Первыми узниками Соловецкого монастыря за революционную деятельность были братья Критские, продолжатели дела декабристов. В числе заключенных на Соловках находился декабрист А.С. Горожанский. Он просидел в одиночке более пятнадцати лет, умер в 1846 году. Последними политическими узниками были двое молодых петербургских рабочих – Яков Потапов и Матвей Григорьев. Они подверглись аресту за участие в демонстрации в декабре 1876 года на площади у Казанского вокзала.

Нелегкое житье было на Соловках, а тем более для узников: на многие месяцы остров отрезан от суши. Потому-то выбрано это место было для ссылки особо важных преступников. Всего два в России было таких монастыря-тюрьмы: Соловецкий и Спасо-Ефимьев в Суздале. Бежать из Соловков было бессмысленно. С.В. Максимов, посетивший Соловки, писал: «Побеги невозможны в данном монастыре, при постоянном движении многочисленной братии, при крепких затворах, страже, живущей бок о бок с самими казематами, при развитом до совершенства шпионаже». В истории соловецкой тюрьмы известно несколько побегов, закончившихся неудачно.

В монастыре были не только монахи и узники, но и ратные люди, ведь монастырь находился по соседству с землей Свейской и Каянской, а оттуда можно было всегда ждать нападения. Еще в 1571 году на монастырь напали шведы, но неудачно, после чего на остров был послан воевода Озеров со стрельцами и пушками. В 1592 году соловецкие бойцы разбили «заморских немцев», в 1596 году ходили в «Каянскую страну» и опустошили ее. В 1611 году шведы снова нападали на монастырь и его волости, но были отражены. В 1613–1615 годах «воры» разоряли монастырские волости, требовали сдачи Сумского острога, но получили отпор. Соловецкая рать росла и в 1621 году на острове находилось свыше тысячи стрельцов, не считая охраны Сумского, Кемского острогов, Холмогор, Архангельска, Онеги. Последнее нападение на Соловки произошло в 1854 году, когда английские военные суда «Бригс» и «Миранда» вели огонь по монастырю из тридцати пяти пушек в течении тринадцати часов. До 1885 года в монастыре постоянно находилась военная команда с офицером, а архимандрит считался одновременно комендантом крепости.

Около четырех веков Соловецкий монастырь был местом страданий борцов за свои политические и религиозные убеждения. Секретная политическая тюрьма Соловецкого монастыря просуществовала до начала ХХ века, осенью 1903 года она была ликвидирована. Каменный корпус тюрьмы был передан под больницу для монахов и богомольцев, а во флигеле, где размещалась конвойная команда, устро­или аптеку и квартиры для врачей и фельдшеров.

Монастырь просуществовал около пятисот лет. Он был закрыт в 1923 году, при Советской власти. За это время в нем немало побывало выдающихся личностей Российского государства: писателей, художников, государственных деятелей, географов, мореходов, которые оставили описание жизни и деятельности монастыря. Всех, кто побывал на острове, интересовала хозяйственная деятельности, преобразовавшая некогда необитаемый северный остров. Все они задавали себе один и тот же вопрос: «Как могло получаться, что люди, ушедшие «от мира» и всех его соблазнов, становились хозяевами и эксплуататорами целого края и вели торговлю и ростовщическую деятельность? Видимо, и монастырские каменные стены не были спасением от хозяйственных забот мира сего».

Ярко и достоверно описал Соловки известный нам писатель С.В. Максимов в книге «Год на Севере», В.И. Немирович-Данченко в книге «Соловки», М.М. Пришвин в книге «За волшебным колобком». В 1917 году на Соловках побывал Сергей Есенин и написал стихотворение: «Небо ли такое белое», в котором донельзя точно описал Белое море.

       Небо ли такое белое,

       Или солью выцвела вода?

       Ты поешь, и песня оголтелая

       Бреговые вяжет повода.

Вот еще один куплет из его стихотворений, подтверждающий мою мысль:

       Синим жерновом развеяны и смолоты

       Водяные зерна на муку,

       Голубой простор и золото

       Опоясали твою тоску.

В советское время, в 1929 году, на Соловках был Максим Горький. Тогда на островах размещался СЛОН – Соловецкий лагерь особого назначения.

Сейчас Соловки – большей туристский центр. Сюда едут со всех концов страны, чтобы посмотреть «остров чудес», чудо-кремль, полюбоваться природой. И сбываются слова М.М. Пришвина: «В будущем доктора не станут посылать всех на южные воды и виноград, а в ту среду, где человеку все понятно, близко и мило».

.

В СУЗЁМАХ

.

И.М. УЛЬЯНОВ:
От составителя
Краткая биография
СТИХИ
СТРАНА ПОМОРИЯ:
Глава I. Страна Помория
Глава II. Поморская вольница
Глава III. Поморка
Глава IV. В немцы...
Глава V. По топям и лесам
Глава VI. Остров чудес
Глава VII. В сузёмах
Глава VIII. Москвы уголок
Литература о Севере
О ВРЕМЕНИ И О СЕБЕ:
Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Фотовставка
МУРМАНСК - УНЕЖМА:
Коньячок тети Нюры
Унежма. Ольга Григорьевна
Наш "Чапаев"
Не забывай те грозные года!
Дима, Ира и Матвейка
Заключение
Автобиография
Об альбомах от составителя
Альбом № 1
Альбом № 2
Альбом № 3
Альбом № 4
Альбом № 5
Незаконченный альбом
Файлы для книги в pdf

.

УНЕЖМА (ГЛАВНАЯ):
Новости
Календарь на 2017 год
Приглашение к сотрудничеству
Информация для туристов
Унежма из космоса
Фотогалерея 2010
Фотогалерея 2009
Фотогалерея 2007
Фотогалерея 2006
Фотогалерея 2001
Унежма в литературе
Двухтомник И.М. Ульянова
Моя книга об Унежме
История Унежмы
Книга памяти
"Сказание" А. Дементьева
Крест на острове Ворвойница
Унежма-Каргополье-Кенозерье
На краю моря (очерк)
Ссылки

 

 

 

.


Главная      Унежма