О времени и о себе (Жизнь помора из Унежмы)
_____________________________________________________
Часть IV
.1 2
.
Пансионат «Восход», Новгород, Великий Устюг. Волома, Унежма. Нас ищет Наташа. Письмо однополчанки Фаины. «36 лет спустя». Нашли Пашу. В Петрозаводск! В «Дюнах». Минск, Хатынь, холм Славы. Инфаркт. Фейерверк в Орше. Дина и Иван Алексеевич. Горбачев-реформатор. Появление СНГ. Игорь, сын Сергея. Катя, Дима и Павлик. Ельцин – президент России. Реформы. Опять в Унежме. Андрей Волков и Катя. Свадьба.
.
С первого февраля 1975 года я пенсионер. В отделе кадров получил трудовую книжку и пенсионное удостоверение номер 1345, в котором записано: пенсия назначается из расчета среднего заработка 425 рублей в сумме 120 рублей ежемесячно пожизненно.
Живем в своей благоустроенной квартире – два пенсионера. Теперь не надо вставать рано и идти на работу в мороз, пургу, в дождь – любую непогоду. Непривычно, скучно. Утром не спится, привык вставать рано. Днем делать нечего. Хожу по магазинам, улицам города. В выходные веселее: приходят Галя и Володя с Катей, Сергей и Валя.
В мае с Раей едем по путевкам, выданным профсоюзами наших предприятий, в пансионат «Восход», расположенный на берегу Финского залива. Место тут тихое, зеленое, воздух чистый. Живем в двухместной комнате, кормежка в столовой, гуляем по лесу и около залива. Вечером кино, бывают концерты. В те дни приезжал народный артист СССР Евгений Леонов, простой мужичок. Выступал, рассказывал о своей работе в кино, фотографировался с отдыхающими.
После пансионата решили съездить в Новгород, навестить живущую там сестру Фису. Новгород, Господин Великий Новгород, известен с глубокой старины. Новгородское княжество – одно из могучих на Руси. Это они, новгородцы, великие землепроходцы, шли в неизведанные северные земли – Заволочье, открывали и осваивали их.
По городу ходим с сестрой. Вот пристань, откуда, может быть, отплывали купцы и легендарный Садко за три моря, вот памятник тысячелетия России; древний новгородский кремль с детинцем и церквями. Ездили на другую сторону реки, где до сих пор сохранились торговые ряды, амбары и склады купцов и торговых людей. После Новгорода наш путь в Лугу – небольшой провинциальный городок. Здесь живут Двинины, наши соседи по улице Марата в Мурманске. К сожалению, Фантина Александровича уже не было, тут он скончался и похоронен, а жена его, Прасковья Михайловна, жила с детьми и внуками в своем небольшом домишке. Недалеко от Двининых в сосновой роще дача Клещева Василия Дмитриевича, зятя Двининых – настоящие хоромы с переходами и пристройками, хорошей мебелью и красивой посудой, ведь хозяин дачи был богат, долгое время работал в высших эшелонах власти на хозяйственных и партийных должностях.
Через несколько дней снова в дороге. Сначала Устюг, Кузино, а затем на пароходе до Исады. Дальше добираемся на автобусе, откуда до Покровки остается 10-12 километров. Этот участок дороги, лесной и болотный, преодолеваем пешком. И вот показались крыши домов, заброшенных воломцами. Дома как дома, но никто в них не живет. Идем на Погост через Покровку, в которой осталось всего два жителя: Сырников Владимир с женой Клавдией. В Погосте жизнь теплится в трех домах: Маклаков Александр с женой, Ядрахинская Галина с мужем и Попова Елизавета – всего пять человек. В Мокеихе осталось две семьи: Попов Петр с женой Лидией, да Вопиловский Михаил с женой. На Зимняке, Дору, Корелке, Мельнице жителей нет.
В Погосте сохранился дом дяди Федора Петровича – нежилой. Пустила нас в дом Елизавета Андреевна Попова. Неуютно в пустой деревне, не видно людей, нет скота, не бегают дети, не кричат. Даже голубей и галок, живших в изобилии на церкви и колокольне, не видно. Расспрашиваем тетю Лизу: как получилось, что деревня опустела?
– Долго рассказывать, – уныло говорит она. Началось с колхозов, убегали в город. В войну много мужиков не вернулось домой. После войны жизнь была тяжелая: сдай картошку, мясо, шерсть, масло, яйца, шкуры. Потом, при Хрущеве, пошла напасть на коров, не разрешали косить сено для скота, обрезали приусадебные участки. На две семьи держали одну корову, поочередно доили. Уезжали молодые парни и девки в город на учебу. Не стало детей – закрыли школу, объединили все деревни в один колхоз. А люди всё уезжали. Закрыли магазин, ликвидировали сельсовет, потом почту. Остались в деревне одни пенсионеры. Сбываются слова святого Симона: «Была пустыня и будет пустыня», – заключила Елизавета Андреевна.
– А страшно жить в деревне? – спрашивает Рая.
– Страшно, Раюшка, непривычно, людей мало, а еще хуже – продуктов не возят, хочешь не хочешь, а надо уезжать. Деревня наша, говорят, неперспективная. Пока живу держу собак чтобы было веселей.
Идем на горушку к церкви. Прилетели голуби – за несколько дней жизни в Воломе впервые. Бегу домой за хлебом. Крошу хлеб, приманиваю, а они нисколько не реагируют, не летят на корм. Так и остались крошки нетронутыми. Видимо голуби одичали. Зарастают луга и пашни, не стало тропинок и дорожек от деревни к деревне. Пошли на Изговориху – еле пробрались между кустов и деревьев на полянку. Полянка – не полянка, заросла молодой порослью, кустами ивняка, березой, ольхой, рябиной. Да что полянка, луга и пашни зарастают.
Путешествие по родным местам продолжается. Покидаем Волому, теперь наш маршрут на мою родину – в Унежму. Во второй половине августа приезжаем в отцовский дом. Наша соседка Алимпиада Петровна живет в доме дяди Александра, рядом в доме Никандра Ульянова – Анфиса Григорьевна Евтюкова, дальше на задах Анна Федоровна с сыном Толей, с другой стороны нашего дома – Прасковья Прокопьевна, через дорогу от нее – Варвара Фоминична Куколева. На морском ряду – Августа Ивановна Варзугина, чуть дальше Евтюкова Елизавета Федоровна, затем Бездетных Григорий Андреевич с женой и сестры Анна и Матрена Ульяновы. Около Великой вараки – Анна Александровна Куколева, повыше в доме Евтюкова Толи – Капитолина Самойловна Варзугина, рядом с ней Евтюков Вениамин и Куколева Ольга Григорьевна, за церковью под горой Варзугина Надежда Петровна.
Поселились в своем доме. Морошка уже отошла, собираем чернику и голубику. Голубики много, собираем ведрами, не успеваем съедать. Ловим камбал, в свободное время ходим по деревне, посещаем вараки, любуемся видом на море с высоты. О нашем посещении Унежмы жители деревни говорили: «Оденутся во всё хорошее и ходят по деревне, всё высматривают да выглядывают». В конце августа покинули Унежму.
Опять туманный, сырой, холодный Мурманск. Полярная ночь. Не успеет заняться рассвет – наступает темнота, не хватает воздуху. Рая опять начала болеть: колет в сердце, слабость, не может ходить, на ходу падает, ей тут не климат. Начинаю всё больше задумываться о переезде поюжнее, об обмене квартиры. И тут в нашей невеселой жизни появился луч света: получили письмо из Воломы. Вот его содержание:
Дорогие товарищи!
К вам обращаются с просьбой ветераны 173 СД. Мы разыскиваем своих однополчан и среди них замечательную девушку-телефонистку нашей дивизии Раечку Маклакову. Случайно сохранился ее старый адрес 1945-го года. Может быть в деревне живет кто-либо из ее родных, а может быть и она сама до сих пор в родных краях. Сообщите, пожалуйста, что вам известно. Раиса Петровна Маклакова имела мать и несколько братьев и писала нам из родной деревни после войны в 1945-м или в 1946-м году.
Заранее вам признательна, член Совета ветеранов
173 СД Н. Прозорова (Прозорова Наталия Сергеевна)
Обратный адрес: 252103 Киев-103, ул. Киквадзе д. 4а, кв. 49
На обороте этого письма корявым почерком написано: «Рая писмо пришло ис Киева Алексану Моклокову вроде разыскивает девушка тебя вот мы тибе послаем от ее ответ».
Какая радость! Шумим, перебиваем друг друга, вспоминаем войну, боевых друзей, Наташу Прозорову, разыскавшую нас. Есть и у нас, оказывается, совет ветеранов – значит будем встречаться, побываем на местах боев. В тот же день, то есть 20 января 1976 года, пишем ответ, а 5 февраля получили от Наташи письмо:
Дорогие Раечка и Ваня («Ульяныч»)!
Поздравляю вас с тем, что вы нашлись. Раечка, давайте немедленно и срочно поправляться! Что с тобой? Не надо ли лекарств, медконсультации, какой-то помощи? Сообщаю вам самое главное: встреча ветеранов 173 СД планируется в этом году с 20 по 24 мая 1976 г. Пишет об этом Конаков Петр Тимофеевич (зам.ком.дивиз. по полит. части). Будут вручаться значки ветеранов дивизии и др. мероприятия. Готовьтесь! Адресов ветеранов у меня немного, но в совете ветеранов собраны все. К сожалению наших из роты связи мало. Зина, Тоня, я, да теперь вы двое. Пишите о себе. Чем занимаетесь, как живете?
Крепко обнимаю.
Наташа. 5 февраля 1976 г.
Через небольшой промежуток времени получаем от Наташи письмо с адресами однополчан. Иванов Николай Николаевич – председатель совета ветеранов 173 СД. Затем перечисляются адреса ветеранов, которые участвовали в первой встрече в 1975 году: Горлова З.А., Конаков П.Т., Ковалева А.Г., Миранович В.Д., Голубева М.А., Потяркин К.А. и др. Потяркин, как пишет Наташа, к нам «ближний», и первое нам задание: «Узнайте, нет ли кого из ветеранов в вашем городе».
О том, что в Москве есть совет ветеранов нашей 173 СД, Рая написала Фаине Барановой, адрес которой у нас был. Вскоре получили ответ:
Милые мои хорошие друзья, Рая и Ваня!
Вы даже представить не можете, какую волну чувств всколыхнули во мне своим письмом! До чего же я рада и благодарна вам за него. Сразу же села и написала Наташе Прозоровой и в Москву Блинову В.Г. Прошу его, умоляю не обойти меня стороной, тяжко мне будет, если не получу приглашения. Сколько лет мечтаешь о дне таком и не попасть – мне кажется не переживу...
Милые мои, как только запахло весной, я лежу симулирую помаленьку, зато сегодня ваше письмо поставило меня на ноги и заставило сердечко стучаться, а меня двигаться. Родные мои, как хочется дожить до 20 мая! Я хоть ползком приползу, если даже и не позовут, только одно смущает: у меня негде остановиться в Москве. Милые мои, хорошие, пишите мне еще, держите в курсе дел.
Целую, обнимаю,
Фаина
Вот такое письмо от нашей однополчанки, радистки роты связи Барановой Ф.Н. Из него видно, как истосковался человек по своим боевым друзьям, как хочется повидаться с юностью. Когда Фая пришла к нам в дивизию, ей не было восемнадцати лет. Все лучшие годы ее, как и наши, прошли на войне, под разрывами бомб, снарядов, вой пуль и осколков. Мы видели убитых, искалеченных, смерть ходила за нами по пятам. Но души наши не зачерствели, не озверели, они стали еще более щедрыми, миролюбивыми, а фронтовая дружба еще более окрепла. Хотелось увидеть тех, с кем тридцать лет назад сидел в окопе, землянке, ел сухарь, делился последней цигаркой, вместе хоронил погибших товарищей, радовался Победе. И вот этот день, день встречи с фронтовыми друзьями, приближается.
Знаем по себе: каждому хочется побывать на встрече, но не все знают о ней. География наших однополчан разнообразна: были украинцы, белорусы, узбеки, казахи, армяне, грузины, азербайджанцы, таджики, карелы, татары, чуваши, мордвины, башкиры, удмурты, марийцы, коми, буряты. Из семидесяти приглашенных на первую встречу, состоявшуюся в мае 1975 года, прибыло 56 ветеранов.
И вот мы в Москве. Нашли место встречи – Мурманский проезд, дом 8, ГПТХУ-64. Большой светлый зал шумит и ликует. Входим: зал затихает, а потом взрывается – узнали нас однополчане. Подходит Зина Иванова, потолстевшая, располневшая, а на лицо всё та же что в 1944-1945 гг. Бегом бежит к нам Фая Баранова, подходит Коля Попов, Шестаков Георгий. Все возбуждены, рады встрече. После регистрации собираемся отдельно и обсуждаем свои вопросы. Нас шесть – из 426 батальона связи. Мало, ох как мало, но и это хорошо, начало положено.
Программа встречи расписана Н.Н. Ивановым по минутам: 21 мая – встреча с учащимися художественного училища, уроки мужества, затем вручение знаков «Ветеран 173 СОКД», открытие комнаты боевой славы, а в 14 часов торжественное собрание в клубе завода «Калибр» – встреча с боевыми знаменами.
Торжественные незабываемые минуты. Оркестр исполняет марш. На сцене изображение «9 мая», на плакате надпись «31 год спустя» – это девиз нашей встречи. Вступительное слово произносит Н.Н. Иванов. Подается команда: «Для встречи с боевыми знаменами 173 стрелковой Оршанской Краснознаменной дивизии прошу встать! Знамена дивизии внести!» На сцену вызываются части и подразделения, в том числе ветераны 426 отдельного батальона связи – восемь человек (после нас приехала Ковалева Тоня с Алтая и пришел командир батальона Макаров Д.Д.)
Три часа, как одна минута, пролетели незаметно. Поднимались на сцену убеленные сединой, умудренные опытом, обвешанные боевыми орденами и медалями ветераны, помолодевшие, радостные. Подходили к знаменам, становились на колени и целовали шелк боевого знамени. Некоторые плакали как дети, другие прятали набегавшую слезу. После приветствий, произнесенных командиром роты 1311 полка Васютчиковым В.Ф. и гражданином Польской Народной Республики Чиж Збигневым, принимается обращение к ветеранам 173 СОХД. Выносятся знамена.
В тот же день в 18 часов – товарищеский ужин в ресторане «Ярославль». Было весело, шумно, интересно, зачитывались поздравления от командования 31 армии, частей и подразделений, выступали Блинов, Конаков, Яровой, пели фронтовые песни. Читала свои стихи Нина Новосельнова:
В блиндажах под снегом в три наката,
В стороне от всей большой земли,
Руки обожженные солдата
С нежностью на плечи мне легли.
.
Я жила, как все: на перегоне
Бурями исхлестанных ночей,
Но промчались взмыленные кони
По судьбе, по юности моей...
Засиделись допоздна. Шли по вечерней Москве, сверкающей огнями, на квартиру к Викторине Стуловой, сестре погибшей в Восточной Пруссии Веры Стуловой.
День 22 мая начался с посещения мавзолея В.И. Ленина, затем возложение венка к Могиле Неизвестного солдата и экскурсия в центральный музей Вооруженных сил СССР. Вечером все 72 ветерана в Центральном академическом театре Советской армии смотрели премьеру спектакля «Мы – русский народ». На квартиру вернулись поздно вечером.
23 мая к 8.00 собрались у ГПТХУ. Предстоит поездка по местам боевой славы героической обороны Москвы на волоколамском направлении, посещение музея и мемориала 28-ми героям-панфиловцам.
Волоколамское шоссе. По обе стороны его, особенно у населенных пунктов – обелиски, могилы, на пьедесталах танки и орудия. 41-й километр. Здесь танкисты преградили путь гитлеровской армии, стояли насмерть. Останавливаемся в Волоколамске передохнуть, попить водички, полакомиться мороженым, и опять вперед. Вот и мемориал 28-ми героям-панфиловцам. Шесть громадных фигур олицетворяют шесть национальностей. Рядом окопы, ходы сообщений, музей и памятник-стела. Минута молчания. У памятника Н.Н. Иванов вручает значки «Ветеран 173 СОКД», фотографируемся. Недалеко от мемориала – церковь и колокольня, разрушенные и заброшенные. На колокольне в 1941 году был наблюдательный пункт 150 отдельной стрелковой бригады, прародительницы 173 СД. На обратной дороге останавливаемся у памятника комсомольцам-подпольщикам. В Волоколамске – обед.
24 мая. Отчетно-выборное собрание ветеранов дивизии, выборы нового состава. К 13 часам заканчиваются все мероприятия. Совещаемся, что будем делать в оставшееся время. Зина Горлова (Иванова) приглашает на обед, все соглашаются. Предварительно закупаем спиртное, закуски. На улице Гримау у Зины двухкомнатная квартира. Сидели, разговаривали, незаметно прошел вечер. Распрощались как добрые сердечные друзья. Сколько бы лет ни прошло, мы, познавшие дружбу на войне, всегда будем дорожить ею, потому что нет ничего крепче дружбы, рожденной в огне, в испытаниях фронтовых будней.
Кроме своих друзей-связистов, на встрече завязалась дружба со многими ветеранами дивизии. Узнали Иванова Н.Н. и его жену Александру Ивановну, Блинова В.Г. и его жену Марию Алексеевну, Малыгина Н.А., ныне генерал-майора, а во время войны лейтенанта оперотдела, Ярового И.Д. – командира 1313 полка, Конакова П.Т. – начальника политотдела, связистов артполка – Голубеву М.Г. и Маковеева А.А., парторга 1311 СП Потяркина К.А., комсорга того же полка Нину Шалову. Познакомились с человеком из легенды, героем-разведчиком Владимиром Иосифовичем Солуяновым, о котором написана документальная повесть «Жизнь стоит дорого».
Уезжали из Москвы радостные, веселые, помолодевшие, получив громадный заряд бодрости. Он был необычайно велик: вспоминали нюансы встречи, рассказывали родным и знакомым о днях, проведенных в Москве с однополчанами. Возвратившись из Москвы, начали розыск однополчан. Послали письма в газеты «Полярная Правда» (Мурманск), «Правда Севера» (Архангельск), «Красный Север» (Вологда) и другие областные газеты. Письма были одного содержания. Вот текст:
Чтобы встретиться
В мае в Москве встречались ветераны 173 стрелковой Оршанской Краснознаменной дивизии, которая в большинстве состояла из северян. К сожалению, на этой интересной встрече было мало участников. Очевидно, многие о встрече не знали. Совет ветеранов дивизии просит однополчан откликнуться по адресу: 183038, г. Мурманск, ул. Воровского, д. 17 кв. 37, И.М. Ульянову.
В велико-устюгскую районную «Советская Мысль»:
Отзовитесь, однополчане!
В мае месяце в Москве состоялась встреча ветеранов 173 СОКД. К сожалению, не все приехали на нее. Не увидели мы Пашу Муромцеву и Катю Макиевскую. П. Муромцева была телеграфисткой, при выполнении боевого задания ее тяжело ранило. Е. Макиевская за мужество награждена боевыми орденами и медалями. Возможно, в Великом Устюге проживают другие участники Великой Отечественной войны – ветераны 173 стрелковой дивизии. Отзовитесь, друзья-однополчане!
Через небольшой промежуток времени получаем письмо от Паши Новосельцевой (Муромцевой) из Великого Устюга. К сожалению оно не сохранилось – послали вместе с заметкой в «Работницу». Но очень хорошо помню его содержание. Это тревожное, полное безысходности письмо запало в душу. Оказывается после ранения Паша долго лечилась, почти два года возили ее по госпиталям – болели раненые ноги. Они вздулись, как бревна, начиналась гангрена. Пришлось делать продольные разрезы. Сочилась кровь, появился гной, а затем от долгого лежания и плохой санобработки – черви. Но сильный молодой организм победил: раны стали заживать, при помощи палок стала ходить. Привезла ее домой в Устюг медсестра в комнату к сестре Марии, у которой было двое детей. Инвалид второй группы, без жилья, передвигалась на костылях, лечилась травами, и через два года закрылись казалось бы незаживающие раны. Вызвали на ВТЭК. Перевели на третью группу, т.е. рабочую. Пошла работать на телеграф, где трудилась до войны. Там ее хорошо знали как одну из лучших телеграфисток – принимала безошибочно на слух. С трудом передвигаясь, работала. Через некоторое время сняли третью группу. Вышла замуж, но не долго продолжалось семейное счастье – муж заболел и вскоре умер. Небольшой домик, в котором она осталась жить, свекровь продала, так как он был записан на нее. Опять пошла к сестре, жившей в одной комнате, у которой подросли две дочки. Более тридцати лет ежедневных мук в семье и на работе! Паша стояла перед выбором: жить или покончить с жизнью. Ее обращения в военкомат, горсовет никаких успехов не приносили: все выслушивали, обещали, но никто не помогал.
Прочитав ее тревожное письмо решили: чем можем будем помогать. А помощь ей нужна была в получении жилья и установлении инвалидности. Написали в военкомат и горсовет. В ноябре 1976 года получаем ответ: «В виду большого списка очередности нуждающихся в жилье граждан удовлетворить просьбу заявительницы исполком не имеет возможности». Поняли что бесполезно писать в Устюг. Решили обратиться в «Работницу», благо там была рубрика «Как поживаешь, ветеранка?» И вот получаем письмо из Вологды из областного отдела социального обеспечения:
«На Ваше письмо, поступившее через редакцию журнала «Работница», областной совет социального обеспечения сообщает, что т. Новосельцева П.И. освидетельствована в областной ВТЭК. Установлена III группа инвалидности по ранению на фронте».
Вскоре пришло письмо от Паши, полное благодарности и радости. А в январе 1977 проснулся велико-устюгский военком подполковник Свистов и сообщил: «Оформлены необходимые документы для рассмотрения в постановке на очередь как инвалида Отечественной войны».
Осенью 1976 года до того жившие на чердаке у Саши Малькова Валера и Валя с Димкой получили благоустроенную квартиру. Поехали с женой в Петрозаводск на новоселье. Бывали в нем весной и летом, и всегда он нам нравился. Тихий, зеленый, вполне благоустроенный город Петра звал, манил. Снабжение в то время было хорошее, под стать мурманскому. Узнали что здесь живет много мурманчан-пенсионеров, поменявших мурманские квартиры, в том числе Евдокия Васильевна с мужем и дочкой, Ульянов Василий Иванович с женой, Базанов Павел Михайлович с Калерией, Мартынов А.В. и другие.
Решили менять свою благоустроенную квартиру на Петрозаводск. Дали задание сыну Валере подыскать подходящее жилье, благо с нами уже никто не жил. Галя с Володей занимали комнату на ул. Кирова, Сереже я выпросил комнату на заводе, которую передали Севрыбхолодфлоту для него. Он работал во флоте механиком морозильной установки на БМРТ. Екатерина Петровна, жившая у нас более восемнадцати лет, в 1965 году уехала к сыну Илье Петровичу в Кузино. Не хотела в холоде умирать, на камнях лежать. Там она прожила еще три года и умерла в 1968 году.
Как относились к нашему переезду родные и знакомые? По разному! «Поезжайте и живите в Петрозаводске, потом мы к вам приедем», – говорили Володя и Галя. «От смерти нигде не спрячешься. Мы будем здесь помирать», – заявила тетя Нюра (Анна Матвеевна Абрамова). В этом 1991 году она и Иван Иванович отпраздновали 85-летие. Долго и счастливо пожили эти старички, наши знакомые.
«Приезжайте, квартиру найдем», – сказали Валя и Валера. И вот Валера сообщил: обмен найден по проспекту Октябрьский. Еду в Петрозаводск. Дом 75а по пр. Октябрьскому во дворе за телеателье «Электрон» – хрущевская скороспелка. Подымаемся на второй этаж. Двухкомнатная квартира 27 кв. метров, в середине кухня 5 кв. метров, окна все на юг, грязно, есть клопы. Под окном деревья: рябина, черемуха, сирень, тополя, клены, даже каштан. С хозяевами договорились произвести обмен. Еду в Мурманск, упаковываю вещи, заказываю контейнеры. В марте 1977 года переезжаю в Петрозаводск. Рая в то время лечилась в Марциальных водах.
Выгрузили мебель, вещи, обувь, одежду в маленькую комнату – еле запихали. Большую решили сразу ремонтировать. Хожу по новой квартире и смотрю, сравниваю с мурманской. Хрущевка – потолки низкие, коридор маленький, кухня три шага вдоль и три поперек, но для двоих хватит. Приехала жена, осмотрела новое жилье, грустно села на стул и говорит:
– Какая халупа, как тут жить?
– Отремонтируем, побелим, покрасим и будет хорошо, – отвечаю я.
Принялись за ремонт, ободрали обои, сделали санобработку, промыли стены, отремонтировали двери, покрасили окна и двери в белый цвет, полы в коричневый. Квартира стала похожа на жилье: светлая, теплая, тихая. А жена всё хмурая, нет-нет да и напомнит о Мурманске. Тяжко мне слушать ее заунывные причитания. Чтобы убить время делаю альбомы с фотокарточками, построил шкаф под окном на кухне, расширил подоконник.
В октябре 1977 года пошел работать в магазин «Гастроном» № 9 рабочим II разряда. Работа не сложная, но и не денежная: 120-140 рублей в месяц. Все же добавка к 120-рублевой пенсии. После того работал в магазине № 13, а в 1979 году поступил в городскую санэпидемстанцию сторожем, где работал до 12 ноября 1983 года.
В марте месяце 1978 года получаем письмо от Совета ветеранов 31 армии с сообщением, что 13-14 мая в Москве будет встреча ветеранов нашей армии. Сразу же написали письмо о своем согласии, выслали необходимую сумму денег и просили забронировать места в гостинице.
12 мая мы в Москве. Определились с жильем: будем жить в «России» в двухместном номере. 13 мая идем в Александровский сад, где намечен сбор по подразделениям. Вот наша 173 СОКД, рядом 220, чуть подальше 133, 88, 62, артполки, медсанбаты, различные подразделения 31 армии. Здесь на встрече после 33-летнего перерыва увидели Пашу Новосельцеву и командира взвода Кузнецова М.Л. Пришли на сбор москвичи Зина Иванова, Маша Голубева, комбат Макаров Д.Д. Встречи, встречи, новые знакомства. В тот же день смотрели музей им. В.И. Ленина, Исторический музей, панораму «Бородинское сражение», а в 19 часов концерт мастеров искусств в Кремлевском Дворце съездов.
14 мая в Политехническом музее того же института состоялось собрание ветеранов 31 армии. По окончании его, построившись в полуторатысячную колонну, прошли по улице Куйбышева до мавзолея, где возложили венок Ленину и на Могилу Неизвестного солдата. Венки возлагали председатель совета ветеранов, начальник политотдела 31 армии генерал-лейтенант Русских А.В., председатели советов ветеранов дивизий, командир 88 СД генерал-майор Антонов. Побывали в мавзолее, посмотрели Володю Ленина (Ульянова).
Вечером в ресторане «Россия» товарищеский ужин. Радостные смеющиеся лица, добрые приятные улыбки и слова, сияние орденов, звон медалей – настроение самое возвышенное. Отступили болезни, недомогания, забыты раны, сложности жизни, неудачи в быту. Громадный банкетный зал гудит. Выступают руководители, зачитываются поздравления, предлагаются тосты, затем включается музыка. Вспомнив свою неудавшуюся юность, прерванную войной, танцуют старые седоголовые люди, кружат вальсы, краковяк, полечку, танго, русского, цыганочку, поют частушки, фронтовые песни. Большинство мужчин, но есть и женщины. Подруги наши фронтовые тоже постарели, пополнели, побелели, но не сдаются старости, поют, шутят, смеются. На некоторых столах спиртного оказалось мало и кое-кто бегает в буфет подкупает, но пьяных никого нет, все в форме. Опять воспоминания о боевых днях, пройденном пути, фронтовых товарищах. Крепка фронтовая дружба, крепче ее нет, потому что она скреплена кровью. То там то тут слышишь: «А помнишь бой под Смоленском? Не забыл «котел» под Минском? А как Цинтен брали?» У каждого свой Минск, свой Цинтен, своя Старица и Боброво.
Минута молчания в честь тех, кто погиб на войне и умер от ран и контузий в мирное время. Нет с нами на этой встрече санинструктора дивизии, поэтессы Нины Новосельновой. На поле боя, не щадя себя, она спасала жизнь многим воинам, смотрела смерти в глаза, а вот себя не уберегла – тяжелая контузия и полная потеря слуха вывели ее из строя. Тяжело больная, училась в Литературном институте им. Горького. Автор ряда поэтических книг. О своей позиции в жизни и поэзии в стихотворении «Вечный огонь» она заявила:
Суметь бы мне теплом своих стихов
Для чистых душ, доверчиво открытых,
Хранить погибших славу – для живых,
Хранить живых – от имени убитых.
Такова была Нина Ивановна Новосельнова, наша однополчанка, обладатель многих наград, в прошлом воин, потом поэт, любящая мать, труженица – словом, славная советская женщина.
Закончилась наша радостная встреча. Веселые, с зарядом бодрости, разъезжаемся по домам.
Перед московской встречей получили письмо от Конакова П.Т. с приглашением провести встречу-отдых на берегу Балтийского моря с 21 по 30 августа на турбазе «Дюны». Это в бывшей Восточной Пруссии, а теперь Калининградской области.
Восточная Пруссия – часть нашего большого боевого пути. Это изматывающие беспрерывные бои, бессонные ночи, смерть на каждом шагу. Бои за Восточную Пруссию запомнились навсегда: Ростенбург, Гольдап, Хайльберг, Кройсбург, Цинтен... Здесь, на земле, отвоеванной у фашистов, на турбазе «Дюны» состоится встреча фронтовиков 173 СОКД.
На поезде добираемся до Зеленоградска (бывший г. Кранц), расположенного на берегу Балтийского моря, затем на автобусе по Куршской косе до турбазы. Куршская коса отгораживает часть Балтийского моря от основной суши. В некоторых местах она очень узкая, 200-300 метров. Поселились в домике в комнате на двоих. Кроме нас приехали Ф. Баранова, З. Горлова, А. Ковалева, Н. Прозорова, И. Майборода, М. Кузнецов. В клубе турбазы встречались с жителями поселка и туристами.
23 августа ездили в городок Ниду, который расположен на территории Литовской ССР, а «Дюны» – это Калининградская область. Чистый зеленый городок со своеобразной застройкой. На окраине его, далеко вдоль моря, песчаная гряда – дюна. Дюны по всему побережью Куршской косы. На песке ничего не растет, садят сосны, укрепляют песок, но он не поддается.
25 августа на автобусах ездили в город Светлогорск на берегу Балтийского моря, при немцах Раушен. Красивые места, хорошие дома, чистые улицы, море. Погода в том году была неважная: холодные ветры, сплошная облачность, солнца почти не было.
27 августа – поездка по местам боев. Побывали в гор. Ладушкин (Людвигсгафт), Корнево (Цинтен), Енино (Кройсбург). Везде стоят мемориалы в честь гибели наших солдатушек и офицеров. Сколько людей положило здесь головушки! И все впустую, как оказалось сейчас – эта территория не на нашем веку, дак все равно вернется законным владельцам.
Ежедневно ходим на берег моря, ищем янтарь, бродим по холодной воде. Попадаются янтаринки, но не более спичечной головки. Вечером забираемся в комнаты – на улице появляются кабаны, кабанчики, бегают от дома к дому, ищут пропитание в ведрах, в которые мы складываем отходы. В предпоследний день – прощальный ужин.
Наступил 1980 год – год 35-летия Победы. Наш славный, любимый праздник Победы установлен в 1945 году Сталиным. Отмечался он наравне с другими революционными праздниками, затем был забыт и превратился в обычный рабочий день. При Брежневе снова был возрожден. В этот день ходили и ездили к местам захоронений, посещали могилы погибших, возлагали венки и цветы. Большой размах получило увековечение памяти погибших: обновляли могилы, строили памятники, ансамбли, в том числе громадный мемориал в Новороссийске, где сражался маршал-самозванец, наградивший себя четырьмя звездами «Героя Советского Союза» и орденом «Победы». Он же, Брежнев, будучи Генеральным, присвоил звание «город-герой» Новороссийску и Керчи, написал книгу «Малая земля», где сражался будучи начальником политотдела 18 армии.
В феврале месяце 1980 года совет ветеранов 31 армии прислал приглашение на очередную встречу, которая должна состояться в Москве 3-4 мая. Вскоре после этого позвонил Володя, что Галя в больнице – ожидайте внука. Так и случилось: родился мальчик, назвали его Павликом. Хотели ехать в Мурманск, но Галя и Володя отговорили – наша помощь им не требовалась, а вот на регистрацию надо приезжать.
И вот мы в Москве. Поселились в гостинице «Алтай». Первый день – общая встреча в саду у Боровицких ворот. Приехало на встречу около полутора тысяч ветеранов. Теплые радостные встречи с фронтовыми друзьями. Вместе с нами приехали брат Анатолий Матвеевич и его жена Лия. Впервые после 1946 года увидели Катю Макиевскую.
Сохранились фотоснимки тех лет, целые альбомы, с которых смотрят веселые улыбающиеся лица. Даже комбат Макаров, всегда хмурый, увидев Катю оживился и произнес: «Ба, кого я вижу!», обнял ее и крепко прижал к себе.
После обеда состоялось торжественное собрание в кинотеатре «Ударник», стояли в почетном карауле у знамен, слушали приветствия и выступления художественной самодеятельности. Второй день встречи начался с возложения венка к Могиле Неизвестного солдата и посещения мавзолея Ленина. Вечером был торжественный ужин.
После Москвы едем в Мурманск на регистрацию внука. Вот он на фотокарточке в семейном альбоме: весь в белом, только носик да глазки чернеют. Много фотоснимков, а на последнем бабушка и дедушка с внуком: Александра Федоровна и я, пишущий эти строки, держим Павлика.
Иван Матвеевич и Раиса Петровна с внуком. 1981 г.
В марте 1981 года получаем письмо из Минска с приглашением на встречу с однополчанами на 2-5 июля. Много встреч было, но в Минске не проводилась ни одна. Едем с огромным желанием. Руководит встречей председатель совета ветеранов 173 Оршанской краснознаменной дивизии подполковник Блинов В.Г., секретарь совета Прозоров И.Г. Из высшего начальства – начальник политотдела полковник Конаков П.Т., командир 1313 стрелкового Минского полка полковник Яровой И.Д.
Учащиеся 32 ГПТУ г. Минска, на базе которого проводилась встреча, встретили ветеранов хлебом-солью. После встречи был обед в столовой ГПТУ. На жированье устроились в общежитии ГПТУ. После обеда ходили по городу.
Минск военных лет и теперешний не сравнить. Никаких следов войны, всё вновь построено, красиво и добротно. Вот площадь Ленина. Дом правительства сохранился, а выглядит как новый, оперный театр с колоннами и портиком величественно смотрит на нас. Кое-где улицы перекопаны – это идет стройка метро. Заходим в магазины. На витринах мясо, колбаса, сыр, рыба, хлеб и масса хлебобулочных изделий. В промтоварных магазинах обилие верхней одежды, трикотажа, обуви, в то время когда в наших российских магазинах товаров становилось все меньше и меньше. Радуемся что город, освобожденный нами, возник из руин и живет полнокровной жизнью. На улицах видим радостные лица горожан. В городе чисто, много цветов. Подходит женщина и спрашивает:
– Вы наверное освобождали наш город?
– Да, мы первые вошли в Минск, еще немцы не успели унести ноги.
– А откуда вы приехали?
– Из Петрозаводска и не только. Есть из Москвы, Ленинграда, Лакинска, Бреста, Рубцовска с Алтая, из Нарвы, Львова и многих других городов.
– А я жила в Великом Устюге, закончила техникум и сразу попала на фронт. Было мне восемнадцать лет, – говорит Рая.
Жили в общежитии в комнатах по два-три человека. Вечером собрались и, что у кого было, решили организовать ужин. В одной из комнат поставили несколько столов в ряд, собрали стулья и давай пировать. Вспомнили июль 1944 года, горящий Минск, бои по уничтожению «котла». Выпили, закусили и начался разговор. Взял слово В.Г. Блинов.
– Весной 1944 года Верховное Главнокомандование решило перенести центр боев в Белоруссию на кратчайший путь к Германии и ее столице. Тут было сосредоточено три Белорусских и первый Прибалтийский фронт. Замысел Ставки – прорвать оборону, окружить и уничтожить группировки врага, основные силы группы «Центр», освободить Минск и выйти к западным границам Советского Союза.
– Да, тогда мы были в центре боев. Эта операция называлась по имени героя Отечественной войны 1812 года П.И. Багратиона – «Багратион», – добавляет Потяркин К.А.
– Мы не подвели своих дедов и прадедов, били немцев в хвост и в гриву. За три дня их стотысячную армию загромили, – говорит полковник Яровой.
За столом оживление. Каждый старается поделиться своими боевыми эпизодами. Рая говорит:
– Как заняли Минск, остановились в лесу. Смотрю: ребята несут бутылки с вином, а майор Шамриков катит бочку с пивом. Вечером все веселенькие заснули. А тут началась пальба. Прибежала в землянку, еле растолкала спящих, и опять за коммутатор.
– Повеселились в Минске братья-славяне. В подвале дома правительства было много вина, пива, колбасы, ветчины, всевозможных закусок и компотов, – добавляет И.Т. Закопайко, артиллерист 1313 стрелкового Минского полка.
– Как началась стрельба, ребята моего батальона сразу поднялись, – вступает в разговор М.С. Прокопьев. – К штабу дивизии немцев не подпустили. А потом началась мясорубка. Ни ночью ни днем не стихала стрельба.
– Когда немцы поняли, что им не вырваться из кольца окружения, стали сдаваться. Шли группами с поднятыми руками, кричали «Гитлер капут», – говорит Маша Голубева.
– Некоторые падали на колени, чтобы их не убивали, просили пощады, – вступает в разговор Катя Макиевская.
Потом пели песни и пили чай. Разошлись за полночь.
На второй день было торжественное собрание и встреча с учащимися технического училища. Собрались в большом актовом зале. Встречу открыла секретарь партбюро ГПТУ. Затем выступил начальник политотдела 173 СОКД полковник Конаков П.Т., бойцы и командиры, учащиеся, была художественная самодеятельность. Знакомство продолжалось в цеху на практических занятиях. ГПТУ-32 готовит полиграфистов. Тут работали наборщики, печатники. Они показывали премудрости своего дела. Оказывается набрать текст надо умеючи – от этого зависит привлекательность книги, ее чтение. Раньше я об этом не думал, а тут понял, что значит сделать хороший набор, расположить слова, подобрать шрифт и т.д.
3 июля – день освобождения Минска от фашистов, национальный праздник Белоруссии. Утром после завтрака выстраиваемся во дворе. У всех праздничный вид, на груди ордена и медали. Колонна ветеранов и учащихся направляется на площадь Победы, где состоится митинг и возложение венков. Площадь бурлит. Перекрыто движение транспорта. На пьедестале у знака Победы руководители Белоруссии. Произносятся речи, возлагаются венки.
Во второй половине дня садимся в автобусы и едем. Бежит, устремляясь вперед, широкая асфальтированная лента шоссе Минск-Витебск, обычные дорожные знаки по сторонам. И вдруг слева, на 54 километре, тревожный указатель: Хатынь. Перед нами широкая поляна, а в начале ее памятник «непокоренному человеку». За ним домовые места, трубы и столбы с подвешенными на них колоколами. Это место от деревни Хатынь. О ее существовании говорят воспроизведенные постройки.
22 марта 1943 года гитлеровские каратели разграбили Хатынь. Всех жителей – 149 человек, в том числе 75 детей – загнали в сарай и сожгли. За три года оккупации Белоруссии фашисты превратили в руины 209 городов, уничтожили 9200 сел и деревень, расстреляли, повесили и сожгли свыше 2 миллионов 200 тысяч граждан, т.е. каждого четвертого жителя Белоруссии. Этому посвящена живая экспозиция: три зеленых березки, а на четвертом готовом месте нет березки.
Подходим к Вечному огню. И в это время подул ветерок, заволновались березки, замахали листочками, зазвонили колокола. Все остановились, замерли. Это память о погибших хатынцах. Возлагаем венки, цветы. Посмотрите на фотоснимки альбома и вы увидите строгие суровые лица ветеранов. Это Закопайко И.К., Яровой И.Д., Акулич В.А., Игнатьев и многие другие – люди, повидавшие ужасы войны, познавшие смерть, кровь, раны, несчастье войны.
Закончив осмотр, садимся в автобусы и едем по шоссе Витебск-Минск. Отворачиваем с дороги и перед нами мемориал –Курган Славы. Высокая конусообразная гора земли, а вокруг ее по спирали дорожка наверх. Вот средняя площадка, до нее добралось пятнадцать человек. Впереди верхняя площадка – самая высокая. На нее вскарабкалось двенадцать. Трудно вверх взбираться: кружится голова, дрожат ноги, перехватывает дыханье. Отсюда вверх, как иглы, взметнулись в небо три штыка, олицетворяющие три фронта, освободившие Белоруссию. Вокруг штыков сплошной круговой пояс с изображением родов войск, принимавших участие в Белорусской битве. Взобравшись наверх я удивился как высок этот рукотворный холм!
У Кургана Славы под Минском. 1981 г.
Иван Матвеевич и Раиса Петровна – слева.
Будучи второй раз у Кургана Славы в 1989 году я хотел повторить восхождение, но не смог. Пришлось довольствоваться нижней площадкой, то есть постоять у основания и посмотреть как взбираются мои боевые друзья. Тогда я понял, почему первый раз не все поднялись наверх!
Четвертого июля с утра отправились в дом-музей первого съезда РСДРП. Это одноэтажный домик, окруженный зеленью кустов и деревьев. Несколько комнат с партийными материалами, постановлениями съезда. После обеда посетили музей вооруженных сил БССР. В нем масса экспонатов минувшей войны – от катюш до противогаза. Нас больше интересовал «Зал боевой славы», где сосредоточены материалы о войсках, принимавших участие в освобождении Минска и Белоруссии. Вот стенд фронтов, рядом указаны армии. Находим свою 31-ю с командующим генерал-полковником В.В. Глаголевым и членом военного совета А.А. Карпенковым. А вот и стенд дивизий-освободителей. Есть и наша – 173 Оршанская стрелковая Краснознаменная дивизия. Всё своим фотоаппаратом запечатлел и сделал альбом.
Вечером в ресторане «Журавинка» прощальный вечер. Пели, плясали, танцевали. Вот Наташа Прозорова вышла в круг и запела:
Эх, тонка нога,
Ножка правенькая!
Все равно ребята любят,
Хоть и маленькая!
Вышли в круг Рая и Катя Макиевская, за ними Маша Голубева, Мария Алексеевна Блинова, Зина Горлова, Иван Закопайко, Майборода Иван Дмитриевич, его жена Мария Степановна и много других ветеранов. Прыгают, толкутся. И хотя на дворе уже вечер, но было жарко. Вышли на веранду. И тут Петр Федоров, артиллерист 1313 СМП, предложил сфотографироваться. Все встали, приготовились, а у Пети не ладится с фотоаппаратом, копается в нем. А я в это время выбежал вперед и своим «Зенитом» щелкнул. Получился хороший снимок.
– Давай, закурим! – слышится на другом конце веранды. Смотрю, а это Саша Безбородов, телефонист артполка, вытащил кисет и угощает махорочкой однополчан.
– Давай закурим, товарищ, по одной,
Давай закурим, товарищ мой! – запевает кто-то из курителей.
– Эх, махорочка-махорка, породнились мы с тобой! – запело сразу несколько голосов фронтовую песню о махорочке.
Поздно вечером выходим из «Журавинки» веселые и радостные. И вечер такой хороший, и город, сверкающий огнями иллюминации и витрин, еще шумит и гуляет, отмечая освобождение от врага, празднуя Победу.
Пятого июля – свободный день. Все растеклись по магазинам за покупками и просто посмотреть город-герой. Встреча в Минске, долго ожидаемая, была радостной, запомнилась.
Все эти годы после магазина «Гастроном» я работал в городской санэпидемстанции сторожем. Работа не сложная, но неудобная – дежурства вечером и ночью. Свободного времени много и у меня появилась мысль написать книгу о своей малой Родине, об Унежме. Начал собирать материалы, читать литературу, делать записи. Их становилось все больше.
***
В 1964 году власть в нашей стране забрал Леонид Ильич Брежнев. А взял он ее в отсутствие Хрущева, когда тот отдыхал в Пицунде. Хрущев был дисквалифицирован и заключен под домашний арест. Брежнев по большому продавал Россию. При нем были заключены договоры на поставку сырой нефти и природного газа многим европейским странам, проложены нефте- и газопроводы из Сибири. Много вывозилось леса, черных и цветных металлов. Началась позорная афганская война, создана атомная промышленность, велось строительство атомных станций, ледоколов-атомоходов, принята аграрная программа для сел и продовольственная программа. Запомнились его «крылатые» слова: «Экономика должна быть экономной». Но уже тогда было видно, что экономика катилась вниз. В магазинах стали исчезать товары, а цены неудержимо росли. Как и при Хрущеве, продолжалась закупка за границей зерна, мяса, масла и других продуктов. Не помогали громадные перекачки газа и нефти, продажа леса, стратегических материалов. Партия и правительство не замечали, что жизнь народа ухудшается. На всех перекрестках висели лозунги: «Народ и партия едины», «Мы придем к победе коммунистического труда», «Цель КПСС – благо народа». Это был сплошной обман. На самом деле большие и малые руководители думали только о себе: строили дачи, санатории, спецбольницы, жилье для себя и родственников, обзаводились автомашинами, получали спецпайки и спецоклады. В стране процветало взяточничество, подкуп, появился черный рынок. Больную экономику терзали громадные расходы на войну в Афганистане, на изготовление вооружения, на ядерное оружие и освоение космоса. Наши руководители всю жизнь пугали, что на нас нападут и надо вооружаться. Но нападали всегда наши вооруженные силы. Так были на Халхин-Голе, в Финляндии. Мы освобождали Прибалтику, Западную Белоруссию и Украину, везли ракеты на остров Свободы, посылали своих детей защищать свободу в Венгрии, Чехословакии, Анголе, Египте и других странах. Они же помогали развивающимся странами и коммунистическим партиям деньгами из бюджета страны.
В 1982 году, после смерти Л.И. Брежнева, руководить страной стал Андропов Ю.В. Если Брежнева в последнее время водили под руки, то Андропов лежал с подключенной почкой и постепенно умирал. С 1984 года руководил страной Черненко К.У. Это был старый больной человек, который еле передвигался, говорил как и Брежнев по бумажке. Все они трое ничего существенного для подъема экономики не сделали, не видели куда идет страна. Как и раньше, основное внимание уделялось политике и идеологии, а экономика была на задворках.
1983 год. Работаю и пишу книгу. Весной начали ремонт квартиры: побелили, оклеили, покрасили окна, двери, полы. Почувствовал легкое недомогание, сказал жене:
– Хочу уволиться, что-то чувствую себя неважно.
– Поработай до июля, потом уволишься и поедем в Унежму.
Здесь я должен сказать, что в Унежму мы ездили ежегодно – в июне-июле уезжали и до осени жили на родине.
– Ну ладно, числа до пятнадцатого июня поработаю, а потом уйду с работы.
Но не пришлось мне поработать до намеченного срока. 3 июня 1983 года у меня случился инфаркт. Получил я получку и с внуком Димой мы вышли на остановку троллейбуса. Я ему дал денег на мороженое и конфеты, он пошел домой, а я хотел ехать в свою сторону. Но тут неожиданно заболело сердце, появилась слабость, пот, ноги стали как ватные и я сел на скамеечку. Попросил у женщины лекарства, она мне дала валидол. Высосал одну таблетку – не помогает, вторую, но улучшения нет. Решил ехать домой. Вышел из троллейбуса, не видя дороги. Шел домой, отдыхая у каждого столбика, у каждого куста. Добрался еле-еле. Открывает дверь Рая и спрашивает:
– Что с тобой, почему такой белый?
– Скорей разбери кровать, лягу. Меня не держат ноги, всё ослабло. Скорей, – еле выговорил и бухнулся на кровать.
Видя неладное, жена вызвала «скорую помощь».
После сорока дней нахождения в горбольнице нас – двоих инфарктников – на машине везут в санаторий «Марциальные воды» на долечивание. Там врачи-кардиологи следят за состоянием здоровья каждого больного. Двадцать четыре дня – полный курс лечения. Тут я узнал, что у меня была тяжелая форма инфаркта: глубокий и обширный. Из Марциальных вод привозят на санитарной машине к подъезду дома. После санатория четыре месяца на больничном, а потом увольняюсь и на ВТЭК мне дают вторую группу инвалидности. Летом 1983 года в Унежму не ездили, ключи от дома передал сестре Ульяне.
Из встреч с однополчанами хочется отметить еще одну – в Орше. Она состоялась 23-27 июня 1984 года в честь 40-летия освобождения и награждения города орденом Отечественной войны I степени. На вокзале нас встречали представители фабрики и на машине привезли к гостинице «Орша». Тут мы с женой поселились в двухместном номере. Кроме нас двоих приехали однополчане Закопайко И.К. и Богданов В.И., а также участвовал Лисецкий И.И. – житель Орши, тоже однополчанин.
Перед гостиницей – громадная площадь, а на ней памятник Освободителям. На высокой каменной плите выбиты названия и номера частей и подразделений, принимавших участие в освобождении Орши, и первая среди многих 173 стрелковая дивизия – наша дивизия. Рядом – высокий столб-стела, наверху которого серп и молот.
В виду того что нас из 173 СД было всего пять человек, мы объединились в одну группу с участниками 14 гвардейской стрелковой дивизии. Встреча происходила на базе коллектива оршанской экспериментальной швейной фабрики. До начала генеральных торжеств знакомились с городом, возрожденным из руин. Зеленый, чистый, с асфальтированными улицами, магазинами полными промтоваров и продуктов, он вызывал гордость. Посмотрели Днепр, на его высоком берегу побывали у «катюш», сделавших первые залпы по фашистам в 1941 году. В один из этих торжественных дней съездили в село Андреевщина, на окраине которого братская могила воинов 173 стрелковой дивизии. Возложили венки и цветы и, как водится на Руси, помянули боевых товарищей по оружию.
Была у нас встреча с коллективом оршанской экспериментальной швейной фабрики. Выступала директор фабрики, от нас Закопайко и один товарищ от 14-й гвардейской стрелковой дивизии. Нам подарили по хозяйственной сумке, изготовленной руками работниц этого предприятия.
Побывали в мемориальном комплексе «Рыленки». Здесь, на 467 километре шоссе Москва-Минск, 23 июня 1944 года начались кровопролитные бои по освобождению Белоруссии от немцев. 26 июня войска 31 армии, в составе которой была 173 дивизия, после тяжелых боев освободили Дубровно, а 27 июня Оршу. Проезжая и проходя мимо мемориала, машины замедляют ход, люди останавливаются и снимают шапки.
Перед входом большая площадка с лестницей. Поднимаемся по ступенькам. Громадными буквами «Подвиги ваши бессмертны» начинается мемориал. За ним стеной лес. Лесными посадками окружен весь мемориал. Тут под 170 плитами покоятся десятки тысяч бойцов и командиров. В память о тех кто погиб, освобождая Родину, воздвигнут этот мемориал. Обходим кладбище, возлагаем венки и цветы, стоим у «Вечного огня», зажженного в 1973 году. Тяжелые, скорбные минуты молчания.
27 июля – день освобождения Орши. Утром у проходной швейной фабрики построение в колонну. Тут все работники фабрики, учащиеся ГПТУ и мы, ветераны войны. Колонна направляется к центру города, к памятнику Освободителям. Громадная площадь заполнена народом, не вместившиеся стоят на прилегающих улицах. Флаги, транспаранты, лозунги в руках у пришедших. И масса цветов. В этом мы убедились, побывав на городском рынке. На столах много всевозможных товаров, но всё это затмевают цветы. Любят оршанцы цветы, они везде – у домов, на балконах. В море людей много военных с орденами и медалями, ветеранов войны, освободителей Орши. Кроме нас тут артиллеристы, летчики, танкисты, саперы, связисты. Выступают ораторы, возлагаются венки и цветы. Вся площадка мемориала в цветах: белые, красные, сиреневые, синие, но больше красные.
После возложения цветов колонны направляются к Кургану Славы. Впереди ветераны войны, в том числе и мы, пятеро представителей от 173 дивизии. Дорога к кургану устлана цветами, горожане бросают их под ноги, дарят нам охапки гвоздик, гладиолусов, нарциссов. Курган Славы в Орше намного меньше, чем в Минске, но дорог, как народная память. Дорога к нему вся в цветах, у подножия – горы цветов. Ветераны вспоминают былые бои: как давали перцу немцам под Оршей, как вели уличные бои в городе. В тот же день вечером состоялось торжественное собрание в драмтеатре, где секретарь обкома вручил оршанцам орден Отечественной войны I степени – награду за трудовые и боевые успехи в годы войны.
Последний день празднования. Нас, всех ветеранов войны, пригласили в горком КПСС, состоялась беседа с руководителями города. Вечером в столовой фабрики был прощальный ужин. Пели, танцевали, вспоминали былое. На 21 час был назначен салют и фейерверк в честь освобождения Орши от оккупантов.
Все эти дни город был как потревоженный улей. Вот и сегодня со всех сторон к площади перед центральным универмагом стекались люди в праздничных нарядах, старые и малые. Но день не хотел уходить: 21.30, а на улицах еще светло, 22.00 – темнота не наступала, и только через пол часа стемнело.
И вдруг темноту вечернего неба разрезали вспышки цветных ракет: синих, зеленых, красных, голубых, и заработала иллюминация, разбрасывая тысячи огненных брызг. Площадь озарилась огнями различных фейерверков: крутящихся, сопящих, стреляющих, ухающих, изрыгающих искры и пламя. Находящегося рядом с нами жителя Орши, нашего однополчанина Лисецкого Иосифа Иосифовича, спрашиваю:
– У вас всегда в праздники такая красота?
– Нет, я вижу впервые. Говорят, что эти машины для фейерверка привезли из Минска.
– Мы видим впервые такую красоту. Сколько жил, сколько ездил, побывал во многих городах, на многих праздниках, но такого не видел!
Еще об одной встрече однополчан 31 армии хочу поведать. Состоялась она 18-19 мая 1985 года в Москве – в год сорокалетия победы над фашизмом. Главное ее отличие от всех предыдущих в том, что с нами ездил внук Дима. Поездки с внуками и детьми были и раньше, приезжали с ними инвалиды и немощные ветераны, не надеясь на себя.
Все разместились в гостинице «Россия». Нам дали двухместный номер с телефоном, телевизором и всеми другими удобствами. Утром 18 мая все трое идем в Александровский сад на встречу с однополчанами. Мелькают люди, таблички с номерами частей и названиями подразделений. Вот и 173 СОКД. Тут все наши: Блинов, Прозоров, Потяркин, Голубева, Горлова, Иванов, Баранова и многие другие однополчане. На скамеечке сидит седой крепкий старик. Это генерал-лейтенант А.В. Русских – начальник политотдела 31 армии. Подходим, поздравляем с 40-летием Победы. После обеда с венками и цветами идем к могиле Неизвестного солдата, а затем к мавзолею Ленина. Возлагаем венок основателю партии и государства и по мраморным ступенькам спускаемся вниз, где покоится прах Ленина. Выйдя из мавзолея, проходим вдоль кремлевской стены, осматривая захоронения.
19 мая торжественное собрание, а вечером прощальный ужин в ресторане «Россия». Хотим взять с собой Диму, но он говорит:
– Дедуля и бабуля, купите мне сосисок и апельсинов, и я буду сидеть в номере, смотреть телевизор. С вами не хочу идти, там все взрослые.
– Там будет интересно: будут песни, воспоминания, поздравления!
Но Дима не соглашается.
– Ну ладно, сказала Рая, – только не ходи никуда без нас, а то заблудишься.
Двадцатого мая выехали в Петрозаводск.
Были встречи с однополчанами в 1989 году в Минске, в 1991 году в Орше. Проходили они по тем же сценариям и я их описывать не буду.
Опять живем в Петрозаводске. Готовимся к поездке в Унежму. И тут звонок. Слышу голос Вениамина Петровича:
– Думаете ли ехать в Унежму?
– Да, собираемся, закупаем продукты!
– Буду в Нюхче на лодке примерно пятого июля. Приезжайте, заберу в Унежму.
В Нюхче встретились с Анной Ивановной Кондаковой и ее семьей, повидались с Екатериной Осиповной и Григорием Андреевичем Бездетных, Марией и Иваном Куколевыми. Жили у Нины Петровны Шумиловой. Через несколько дней приехал Вениамин Петрович. Лодка его не прошла по обмелевшей реке и он ее оставил ниже порогов. Вещи несли на себе почти до речки Ухты, а это около трех километров. В Унежму поехали поздно вечером, а приехали ночью. Шли по берегу моря, а как только зашли в поля, обступило комарье. Никогда не видал столько комаров, как в тот год. Комары лезли в лицо, на шею, во все щели и кусались нещадно. И отбоя от них не было. С остановками добрались до дома.
В том году в Унежму приезжали Дина Ивановна (в девичестве Евтюкова) с мужем Иваном Алексеевичем Брехуновым и внучкой Аней. На следующий день встретились со всеми обитателями и в том числе с Брехуновыми. Подружились и ходили вместе сначала на рыбалку, а когда поспела морошка, за ягодами. Рыбачили в реке у острова.
Расстилаем продольники и наживляем червяками. Не успели отойти и десяти шагов – продольник задергало, затрясло. Это камбалы, попавшие на крючок, стараются вырваться, освободиться. Но нет, крючок крепко держит. Снимаю рыбу. Одна, две, пол корзины, а впереди дергает и плещется серебро. Уже полная корзина, а рыба всё клюет и клюет.
– Иван Алексеевич, много ли рыбы наловил?
– Есть на уху! – отвечает мой сосед.
– Иди ко мне, меня рыба одолела, снимай свой продольник!
Пришел Иван Алексеевич с полупустой корзиной. Рыба продолжала ловиться по-зверски и через пол часа его корзина была наполнена до краев. С полными корзинами идем домой.
За морошкой ходили к Тухручью. Мы с Раей шли по полям и болоту, а Дина с Аней по берегу моря. Встречались около лесочка. На морошку нам везло, каждый год ее созревало множество. Ходили на одно и то же место и всегда набирали полную посуду. Лето баловало нас, стояли теплые солнечные дни, выпадали небольшие дождики. К августу на вараках созрела черника, появились белые грибы и моховики. В конце августа наши друзья Брехуновы уехали из Унежмы.
В 1987 в Унежму ездили вдвоем с внуком Димой. Ловили рыбу, ходили за морошкой. Иногда Дима не ходил со мной: я его не мог разбудить и стащить с постели оттого что вечером домой он приходил поздно, засиживаясь у Валентина – в его избушке собиралась молодежь. Иногда они ездили за морошкой на Медвежий или в Челицу, на рыбалку на Лёхлуду. Но от таких поездок было мало толку – возвращался с пустым ведром. Тогда я ходил один с ведерком и набирал полное.
Морошка – вкусная ягода. Поешь утром, а днем опять ее хочется, вечером тоже ел. Набрали мы ягод по ведру, наелись рыбы, и в Нюхчу.
В Нюхче Дима познакомился с местными ребятами и девочками еще когда ехали в Унежму. Он производил хорошее впечатление на всех: молодой, красивый, статный, в меру уравновешенный, грамотный. Еще тогда заметил, что девушка-почтальон при надобности и ненадобности заходила в дом, крутилась около дома Нины Петровны, где мы жили. Сказал Диме:
– Подружка наверное твоя хочет поговорить!
– Да нет, дедуля, так просто, она не нюхотская.
– А откуда? – заинтересовался я.
– Из Кеми. На лето приехала к родственникам.
Через несколько дней смотрю: в нашем дворе четверо молодых ребят-подростков. Спрашиваю их:
– Мальчики, вы в гости к Диме пришли?
– Нет, так просто. Сейчас уйдем, – ответили ребята.
Вечером Дима и Олег – внук Екатерины Осиповны – ушли в клуб на танцы. Необычно рано Дима вернулся домой, растерянный, помятый.
– Дима, что с тобой, почему рано, где Олег?
– Всё нормально, дедуля. Я не хочу танцевать, а Олег остался.
Утром следующего дня мы уехали в Петрозаводск. Потом я узнал: на Диму напали ребята, прижали к перилам моста, хотели сбросить в реку. Выручили женщины, идущие по мосту, которые не дали расправиться с внуком.
..
1 2
.
.